Чан Мин отвёл взгляд от панорамы Божественных Царств, простиравшейся за хрустальным балконом, и посмотрел на Ха Ын. Теперь она была предназначена только ему. Она сидела, окутанная мягким золотистым сиянием, и собирала лепестки небесной орхидеи.
«Какая она красивая. Истинная грация...» — подумал он.
Сын древнейшего рода хранителей, могущественный бог, чья энергия повелевала всеми стихиями и могла сокрушить целые миры, был совершенно беззащитен перед этой юной, ещё незрелой энергией, дремлющей в его невесте. Ощущение близости Ха Ын было для него словно дыхание вечности – тихое, ровное, безграничное. Он любил её открыто, без сомнений. Он показал ей божественные миры, открыл ей новые небеса и поклялся на всех духовных алтарях в своей искренности. Ха Ын ответила на его чистую преданность нежной, пылкой благодарностью.
«Я до сих пор не могу до конца осознать, как мне повезло», — прошептал он, подходя ближе к Ха Ын. Голос его был тихим. В его взгляде таилась тайна, которую он тщательно скрывал: бесконечное восхищение, смешанное с подавленным желанием обладать ею всецело прямо сейчас.
Ха Ын подняла на него глаза, полные нежности и сияющего света. Она была чиста и чувствовала себя в безопасности рядом с этим Богом, который боготворил её.
«Это мне повезло, Чан Мин. Это мне выпала честь стать твоей женой», — она верила, что именно так выглядят настоящие чувства друг к другу — тихие, устойчивые, благословенные.
Ха Ын протянула руку. Чан Мин тут же обхватил её пальцы своими, поднёс к губам и поцеловал.
«Отныне твоё присутствие в моей жизни — моя величайшая награда. Ты даже не представляешь, какой силой обладаешь. Твоя энергия спит, но когда она пробудится и сольётся с моей... мы станем не просто самой прекрасной и мощной энергией... мы станем единой, вечной силой. Это будет самое изысканное слияние, которое когда-либо видели Небеса».
Ха Ын улыбнулась, и он прижал её к своему сильному плечу. Она поверила его словам, веря, что это непреложная истина для неё и для него. Чан Мин закрыл глаза, вдыхая аромат её волос. Вот она – его богиня, его судьба, его рассвет. Аромат, исходивший от неё, вызывал сильное, почти невыносимое влечение.
Взяв ладонь Ха Ын, он начал покрывать её поцелуями. Прижимая её ближе к себе, он смотрел ей в глаза. Ему хотелось увидеть в них ответ на свои ласки. Увидеть блеск желания в её глазах.
Но тело Ха Ын молчало. Её глаза излучали лишь нежную, горячую благодарность, а не жажду.
«Ещё не время. Ей нужно достичь духовного совершенства», — подумал Чан Мин, с трудом сдерживаясь и отталкивая Ха Ын с почти болезненным усилием.
Он наклонился и поцеловал ее в лоб, скрепляя свой обет верности и терпения.
Союз Чан Мина и Ха Ын, благословлённый на всех духовных алтарях, казался нерушимым, словно свет вечности. В чертогах Светоносного Царства Чан Мин жил словно в раю, предвкушая великое слияние их энергий.
Но этому раю было суждено рухнуть, когда в Чертоги Света вошёл самый желанный и прекрасный Бог творения, несущий Тьму. Бог, который не привык ждать, пока созреет то, что он желает. Его звали Сон.